Кинодрама Павла Любимова «Школьный вальс», снятая в 1977 году, едва появившись на советских экранах вызвала широчайший резонанс и бурную, неоднозначную реакцию публики.
Ещё бы! Ведь в фильме впервые была затронута такая жёстко табуированная в СССР тема, как подростковая беременность. "Разве это можно показывать детям?", – гневно вопрошали поборники нравственности всех мастей: от учителей школ до кинематографических чиновников.
Я сам, будучи советским школьником, могу подтвердить, что "Зоси" и "Гоши" существовали, и это было не таким уж редким явлением. Но в Стране Советов говорить об этом, а тем более снимать кино, считалось неприличным.
Вспоминая то время, мне до сих пор кажется непостижимым, как Павлу Любимову удалось снять, а потом отстоять от разгневанной общественности фильм с таким "скользким" сюжетом.
Борьба за фильм началась уже с момента идеи его создания. Драматурга Анну Родионову уговаривали изменить сценарий: главная героиня не должна была быть школьницей.
Но Любимов был непреклонен. В своих картинах он всегда показывал жизнь такой, какой она была на самом деле, без прикрас, говорил о темах, которые было принято замалчивать, и он не мог отступить от своих принципов.
Кроме того, начались проблемы с актерами. В роли отца Зоси Любимов однозначно видел только Юрия Соломина, но тому, хоть и понравились и роль, и тема, долго не мог решиться принять предложение режиссера, его одолевали сомнения, разрешат ли фильм к показу.
Немало пришлось претерпеть и исполнительнице главной роли. Двадцатилетняя Елена Цыплакова была студенткой ГИТИСа. Его руководство под угрозой отчисления запрещало своим учащимся сниматься в кино, поэтому Цыплакова, по ее выражению, "снималась втихаря".
Хотя, на мой взгляд, как можно было такое скрыть: ведь на период съёмок, она отсутствовала на занятиях, да и вообще слишком много людей знало о том, что снимается фильм, и кто-нибудь наверняка мог проболтаться.
В итоге, тайна раскрылась, и Елене Цыплаковой пришлось покинуть стены ГИТИСа. Но долго огорчаться ей не пришлось: о ее беде узнала знаменитая Татьяна Лиознова, и молодой актрисе открылись двери нового учебного заведения — ВГИКа, куда она была принята сразу на третий курс.
Весь период съёмок режиссера третировали жёстким контролем многочисленные чиновники от кино. Особенно много корректив возникло к моменту завершения фильма.
Начальников из Госкино не устроил финал, который по их мнению был недостаточно оптимистичен и в котором по замыслу Любимова, главные герои расставались навсегда.
Финал было велено переозвучить, и он получился открытым, дающим возможность каждому зрителю додумать свое собственное развитие событий. Вот тут я, пожалуй, соглашусь с киночиновниками.
Когда фильм был закончен, его премьерный показ состоялся на Всероссийском съезде учителей. Как и следовало ожидать, советские сеятели разумного, доброго, вечного приняли картину в штыки.
"Чему будет учить этот фильм? — возмущалось педагогическое сообщество, – тому, что теперь все десятиклассницы захотят рожать?" И лента почти на два года, была запрещена к показу. Все это время режиссер всеми силами боролся за право выхода своего фильма на экраны.
Он обивал пороги различных инстанций, ездил по всему Союзу и показывал ленту учителям. Сценарист Анна Родионова тоже искала пути разрешения проблемы, и однажды поведала о ней своему знакомому, драматургу Александру Хмелику. Он посоветовал ей написать письмо о затруднениях с фильмом Суслову — крайне влиятельному в те времена гос. деятелю.
"Даже если Суслов никогда не прочтет твоего письма, – уверял ее Хмелик, – все будут говорить: "С ней осторожней — она чуть что, пишет Суслову!" Анна посмеялась, но идея ей понравилась, и письмо главному партийному идеологу страны, безо всякой надежды на успех, было ею написано и отправлено.
Неизвестно, прочёл ли его Суслов, но через некоторое время в квартире Анны раздался телефонный звонок, в котором ей очень коротко сообщили, что "с фильмом все в порядке".
Фильм был разрешен к показу но тем не менее с ним было не "все в порядке". Ему была присвоена самая низкая прокатная категория, что означало малое количество копий и показ в окраинных, заштатных кинотеатрах. Напоследок, пресса назвала ленту "худшим фильмом года".
Но зрители вынесли свою собственную оценку: в год выхода «Школьного вальса», его посмотрели около двадцати миллионов человек, а в кинотеатрах царили аншлаги.
Но хоть фильм и полюбился многочисленной зрительской аудитории, режиссеру продолжительное время приходилось выслушивать упрёки в безнравственности, особенно от учителей. Но жизнь расставила свои точки над "i", определив, кто был прав.
Здравомыслящие преподаватели оценили фильм и разбирали его с учениками на уроках по этике и психологии семейной жизни. А главное, картина очень повлияла на жизнь многих людей.
Как говорила Елена Цыплакова, после "Школьного вальса" огромное количество женщин не сделали аборты, и ей известно об этом по тому количеству звонков и писем, которые к ней поступали от благодарных зрительниц, даже спустя двадцать лет после появления фильма.
Создавать произведения, меняющие судьбы людей к лучшему — это ли не есть высшая цель художника, его сверхзадача? И, как показала жизнь, Павел Любимов справился с ней блестяще.